Инновации в русском монетном производстве середины XVII века

!Не позднее 7 февраля 1654 г. в грамотах царя Алексея Михайловича, посланных молдавскому и валашскому господарям с посольством дворянина Гавриила Самарина, в титуле царя впервые сказано «всея Великия и Малыя Росии самодержца» (РГАДА. Ф. 68. оп. 1, 1654. Д. 1. Л. 1). Так же как в круговом титуле аверса медных полтинников.

Копейки, дукаты, талеры

18 января 2024 года (8 января по старому стилю) исполнится 370 лет с момента принятия в Переяславе близ Киева радой Войска Запорожского во главе с Богданом Хмельницким решения о переходе на правах автономии из Речи Посполитой в подданство России с населенными запорожцами землями.

Решение Переяславской рады означало для России вступление в войну с поляками, что неизбежно вело к резкому росту военных расходов Москвы, львиная доля которых приходилась на содержание полков «нового строя» (прообраза регулярной армии с наемным офицерским составом). Поскольку Россия в то время не располагала собственной добычей золота и серебра, то увеличить циркулировавшую внутри России денежную массу в российских верхах было решено выпуском на время войны неполноценных (условных, счетных) монет крупных номиналов, которые после нее предполагалось изъять из обращения.

Серебром намеревались расплачиваться на театре боевых действий вне пределов России. Самой крупной реальной монетой русской денежной системы к тому времени являлась серебряная копейка с весом около 0,45–0,46 г, чеканившаяся вручную на расплющенных обрезках проволоки. Выпуск серебряных копеек производился на единственном в стране московском («Старом») монетном дворе.
Население Речи Посполитой, на территории которой должно было действовать российское войско, копейки в уплату за продовольствие и фураж, конечно, приняло бы, хотя более привычными для себя оно считало золотые и серебряные монеты как собственных (польско-литовских) выпусков, так и других стран Европы (преимущественно дукатов, талеров и их фракций).

В качестве материала для запланированной Москвой чеканки полтин, полуполтин, гривенников и алтынников (т.е. 50-, 25-, 10- и 3-копеечных монет) первоначально была избрана медь, и уже в начале 1654 г. возник вопрос о техническом обеспечении их выпуска. Молотком и мускульной силой чеканщика тут уже было не обойтись.

!Дукаты и талеры были торговыми монетами и вне пределов стран, которые их выпускали, обращались они по цене содержавшихся в них драгоценных металлов. Дукат – монета из золота высших проб с весом около 3,5 г. Талеры различных типов выпускались в подавляющем большинстве европейских стран (а также испанских колоний в Америке) из серебра близкой к 900-й пробы с чистым весом в 26–28 г. По изображению св. Иоахима (по￾русски – Ефима) на аверсе талеров богемской чеканки монеты большого формата на Руси стали называться «ефимками»

Донесения Родеса

О подготовке к монетной «реформе» в России могли знать очень немногие. Даже слухи о выпуске номинально емких по стоимости монет из меди, ценившейся русским рынком в то время в 60 раз дешевле серебра, в период подготовки к войне, о сборе войск для которой в Москве было объявлено в октябре 1653 г., могли вызвать взрыв народного негодования.

Но утечки информации полностью избежать не удалось. Уже в конце зимы – начале весны 1654 г. шведский торговый агент в России Иоганн де Родес кое-что разузнал о плане Москвы. Общая идея, по его словам, сводилась к тому, чтобы на время войны выпустить для обращения в европейской части России такие деньги, платежеспособность которых базировалась бы на одном только доверии к эмитенту (царю). 14 марта 1654 г. он сообщал в Стокгольм: «Говорят, что Его Царское Величество хочет приказать начеканить медных денег, которые, пока будет продолжаться война, должны быть в обращении, а после того снова собраны в казну Его Царского Величества и обменены по той цене, какая на них вычеканена».

 

А еще ранее, 20 января 1654 г., тот же Родес писал в своем донесении, что в Москве «приступлено к чеканке монет… более крупного сор-та», которые облегчат подсчитывание денег, выдаваемых на жалованье «ратным людям». Нужно признать, что шведские агенты в Москве были, как правило, хорошо информированы. Сообщения Родеса в историографии монетных преобразований 
1654 г. ее исследователями до сих пор почему-то оставались незамеченными.

Что эффективнее: вальцверк или молот?

Опираясь на эти свидетельства, полагаю, что даже не март, а январь-февраль 1654 г.– это время, когда Новый «Аглинский» монетный двор в Москве (названный так потому, что в его распоряжение было отдано пустовавшее в то время подворье купцов английской Московской компании) уже мог заниматься технической подготовкой выпуска новых монет, но каких?
Логичней начать было с тех, что сложней в производстве. Если сравнить крупные номиналы 1654 г., то увидим, что наибольшие технические трудности должна была вызвать чеканка медных полтинников, для которой сперва намеревались применить деревянные станы с «подъемным молотом на пружине», но они не подошли, как не подошли бы и иные ударные механизмы. Кружки полтинников с установленным правительством нормативным весом в 20,5 г при диаметре в 43 мм получали толщину около 1,5 мм, и поэтому при чеканке «молотовым снарядом» (мгновенным мощным ударом) «оттиск» штемпелей зачастую получался бы не четким (с ущербным рисунком), а железные штемпели из-за упругости меди быстро бы трескались.

Слегка выгнутая (волнообразно изогнутая) форма кружков некоторых из дошедших до нас медных полтин (рис. 1) четко указывает на то, что для выпуска этих монет применялось тиснение вальцверком на металлической полосе (рис. 3) с последующим высечением («прорезкой») пробойником (рис. 2) правильных кружков с нанесенным заранее рельефом.

Конструкция вальцверка не очень сложна (рис. 3); трудности возникали с приготовлением для каждого такого станка пары валков с двумя-тремя негативными (контррельефными) изображениями сторон будущего полтинника (примерно таких, как на рис. 4). Отличия в рельефном рисунке четырех взятых наугад аверсов «медных ефимков» свидетельствуют, что валков для их оттискивания было сделано как минимум два. Соответственно, не менее двух было сделано и парных валков с резанными вглубь реверсами.

В марте 1654 г. Родес мог уже что-то знать о подготовке выпуска полтин (да и алтынников тоже), особенно в случае, если станки для тиснения «монет крупного сорта» русским пришлось спешно приискивать в Швеции, где подобная техника чеканки меди («шкилей») применялась вовсю с начала XVII века. Общий объем выпуска медных полтин неизвестен, хотя он не был велик: к настоящему времени их сохранилось с десяток. Это позволило ученому-историку 
И.Г. Спасскому утверждать, что от чеканки медных полтин «отказались после первых же опытов», хотя «некоторое количество этих монет было выпущено в обращение».

!Известно, что к маю 1654 г. кроме медных полтин изготовили 8542 круглых медных алтынника, но до наших дней они не дошли. Достоверно судить о том, как их изготовили, мы не можем. Не сохранились и медные 25- и 10-копеечники. Народ их не принял. В царском указе от 1 марта 1655 г. говорилось, что в «городах за пошлины медных полтинников, полуполтинников, и гривенников, и алтынников не емлют, и торговые люди ими не торгуют».

«Ефимки рублевые» и «четвертины»

О чеканке рублей (в документах того времени их называли «ефимками рублевыми»; рис. 7) и полуполтин («четвертин ефимошных»; рис. 5) 1654 г. из серебра в первоначальной редакции указа ничего не говорилось. И быть может, указ от 8 мая 1654 г., обнародованный в день торжественных проводов государя в военный поход с предписанием начать выпуск этих монет, для руководства Нового монетного двора оказался удручающим «сюрпризом». Согласно ему следовало, не плавя, перечеканить в рубли порядка 900 тысяч накопленных в казне талеров, а для этого вальцверк не годился.

Новоявленные рубли, монетными заготовками для которых служили талеры (с площадью кружка 14–15 кв. см) с предварительно «сбитыми» с них «немецкими клеймами», можно было чеканить только ударным механизмом большой мощности. Таковых на Новом монетном дворе к маю, пожалуй, не было. Попытка изготовить такой стан с подъемной «бабой» в 15 пудов, собранной из железных проковок, залитых свинцом, оказались тщетными: свинец от ударов оплывал, и стан выходил из строя. Кузнецов, которые взялись бы «сковать» подобную «бабу» целиком, в Москве не нашлось. Сыскали вроде бы в Туле, но дело это не ускорило.

Штемпели рублей, в значительной степени резавшиеся вручную единственным в то время гравером «Аглинского» монетного двора Федором Байковым, от ударов большой силы быстро портились. Производительность «молотового снаряда» в конечном итоге оказалась небольшой: в среднем за период чеканки выпуск рублевых монет удалось довести с 70 до 110 экземпляров в сутки. Хотя сам процесс их изготовления удалось усовершенствовать: с заготовок-талеров перестали «сбивать» первичный рельеф, а для придания пластичности серебру их стали подвергать отжигу; контррельеф штемпелей стали набивать пунсонами с небольшой дополнительной правкой резцом.

Указ от 8 мая 1654 г. был, вероятно, продиктован острой нуждой в деньгах: приготовить крупные суммы в серебре надеялись поскорее, чем в меди. Так и оказалось: четвертин, штемпели которых можно было тиражировать с помощью маточников, а сами монеты чеканить разве что не вручную (для заготовки площадью около 3,5 кв. см мощный удар не требовался), в 1654 г. выпустили на наибольшую сумму.

Но здесь и таился главный просчет теоретиков «реформы». Новые монеты выглядели престижно, но в сравнении со счетным (состоявшим из 100 копеечных монет) рублем они явно проигрывали в весе (28–29 г против 45–46 г серебра примерно одинаковой пробы). Стремясь выжать из выпуска новых монет как можно больше нарицательной «прибыли», московские власти решились на рискованный шаг и испортили все дело, подорвав доверие в народе к своим непродуманным действиям. Не позднее чем в сентябре 1657 г. отвергнутые людьми серебряные рубли, медные полтины, гривенники и алтыны было предписано изъять из обращения, обменяв на копейки из меди, неумеренный выпуск которых правительством через несколько лет обернулся «Медным бунтом».

!Новый монетный двор работал, не останавливаясь «денно и нощно», пока осенью 1654 г. не встал из-за страшной эпидемии чумы, охватившей российскую столицу. Известно, что в течение июня 1654 г. двор изготовил 2065 рублевиков, 151 030 полуполтинников (37 757,5 руб.) и 71 804 алтынника (2154,15 руб.), а с 20 июля по 10 августа того же года он изготовил 2460 рублевиков, 152 522 «четвертки ефимочных» (38 130,5 руб.), «полтинников медных» – 3991 (1995,5 руб.)

Использованная литература

Базилевич К.В. Денежная реформа Алексея Михайловича и восстание 1662 г. в Москве. М., Л., 1936. С. 9, 17, 19.
Зверев С.В. Изъятие из обращения крупных пореформенных монет царя Алексея Михайловича в 1657–1659 г. // Нумизматические чтения Государственного Исторического музея 2022 г. М., 2022. С. 225, 228–229.
Родес И. де. (Арсеньевские бумаги). Ч. III // Сборник Новгородского общества любителей древности. Новгород, 1916. Вып. 8. С. 50, 52.
Спасский И.Г. Деньги и денежное хозяйство // Очерки русской культуры XVII века. Ч. I. М., 1979. Ч. I. С. 124.
Ширяков И.В. Новые данные о чеканке золотой, крупной серебряной и медной монеты 
в Москве летом 1654 г. // Новейшие исследования в области нумизматики. М., 1998. С. 97.

  (Полный текст доклада в редакции сборника докладов VI Международной конференции «Деньги в российской истории» читайте на сайте Gold10.ru) 

Автор:  Текст Игорь ШИРЯКОВ